![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anousheЗа последние пару лет мой английский существенно улучшился. Настолько, что я прям даже готова это признать. Это на самом деле немало: я и после того, как первый курс лекций на английском прочитала, была свято уверена, что языка почти не знаю. Но тут уж не отвертишься. Я свободно слушаю радио и аудиокниги, при желании могу быстро читать, студенты даже ржут, когда я шучу (это отдельный могучий комплимент в мою копилку), а английские партнеры хвалят мои письма за хорошие формулировки (всякий раз при этом я усилием воли выкидываю из головы мудрость дедушки Крылова насчет «уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна, вредна»).
И в связи с этим стала я замечать за собой странное.
Чем лучше я понимаю английский, тем тяжелее мне переводить.
Надо сказать, что еще не так давно переводы были моим основным хлебом. Я их строчила (и редактировала чужие) с завидной скоростью и на русском, и на украинском, и тогда же думала, что знай я английский чуть лучше, то есть так, чтобы не заглядывать в словарь, перевод вообще лился бы как песня. И вот это самое «чуть лучше» наступило, а с песней не складывается. Более того, нет даже прежней легкости. Мне действительно сложно формулировать переведенные фразы, хотя их смысл я понимаю значительно лучше, чем раньше. Каждая фраза выходит кривой настолько же, насколько криво выходило у свежих переводчиков, которых я когда-то редактировала.
Ну, да, конечно, сейчас я перевожу значительно меньше и реже. Но ведь перевожу же. А навык – крепкий, как мне казалось, кормящий, прямо-таки, навык – уходит.
Разные языки «лежат» в разных частях мозга. Чем меньше мы пытаемся установить связь между понятиями своего языка и языка иностранного, тем эффективнее последний будет изучаться. Это общеизвестно. Именно поэтому советские учебники английского языка про Бориса и Лену Стоговых с переводом каждого нового слова были плохи, а оптимальным считается преподавание иностранного языка без использования родного.
Однако где оптимальный подход, а где киевская школа. Я практически всю жизнь учила английский именно по таким «переводным» книжкам с преподавателями, который, в лучшем случае, сами знали английский, а в худшем – только свои книжки. Связи между английскими и русскими/украинскими аналогами – то есть, фактически, связи между разными местами мозга, где «лежат» эти языки – были незыблемы как коридоры с бетонными стенами. Мне казалось, я могу их потрогать. Разбудите меня ночью ударом пыльного мешка по голове – и я с легкостью пройду по ним. Ну, то есть переведу с английского все, что нужно, и изложу это на идеальном русском/украинском.
Теоретически я допускала, что с каким-нибудь новым языком, выученным без опоры на один из родных, я могу испытывать трудности при переводе. Но чтобы рухнули готовые коридоры, выпестованные годами зубрежки…
Я знаю, что мне мешает (помимо уменьшения практики, конечно).
Я постепенно узнаю все больше значений одного и того же слова, все больше оттенков значений, конструкции оживают, утрачивая строгость из пособий по грамматике. Теперь я думаю, как же можно это вот полнокровное и многозначительное перевести тем вот, которое из совершенно другого спектра. Переводчикам художественной литературы должно быть адски тяжело.
В этом процессе есть плюсы, конечно. Но навык жалко. Думаю, умение легко и непринужденно переводить мне еще пригодилось бы.
И я буквально заставляю себя вести жж. А то разучусь писать – и останусь совсем без рук.
И в связи с этим стала я замечать за собой странное.
Чем лучше я понимаю английский, тем тяжелее мне переводить.
Надо сказать, что еще не так давно переводы были моим основным хлебом. Я их строчила (и редактировала чужие) с завидной скоростью и на русском, и на украинском, и тогда же думала, что знай я английский чуть лучше, то есть так, чтобы не заглядывать в словарь, перевод вообще лился бы как песня. И вот это самое «чуть лучше» наступило, а с песней не складывается. Более того, нет даже прежней легкости. Мне действительно сложно формулировать переведенные фразы, хотя их смысл я понимаю значительно лучше, чем раньше. Каждая фраза выходит кривой настолько же, насколько криво выходило у свежих переводчиков, которых я когда-то редактировала.
Ну, да, конечно, сейчас я перевожу значительно меньше и реже. Но ведь перевожу же. А навык – крепкий, как мне казалось, кормящий, прямо-таки, навык – уходит.
Разные языки «лежат» в разных частях мозга. Чем меньше мы пытаемся установить связь между понятиями своего языка и языка иностранного, тем эффективнее последний будет изучаться. Это общеизвестно. Именно поэтому советские учебники английского языка про Бориса и Лену Стоговых с переводом каждого нового слова были плохи, а оптимальным считается преподавание иностранного языка без использования родного.
Однако где оптимальный подход, а где киевская школа. Я практически всю жизнь учила английский именно по таким «переводным» книжкам с преподавателями, который, в лучшем случае, сами знали английский, а в худшем – только свои книжки. Связи между английскими и русскими/украинскими аналогами – то есть, фактически, связи между разными местами мозга, где «лежат» эти языки – были незыблемы как коридоры с бетонными стенами. Мне казалось, я могу их потрогать. Разбудите меня ночью ударом пыльного мешка по голове – и я с легкостью пройду по ним. Ну, то есть переведу с английского все, что нужно, и изложу это на идеальном русском/украинском.
Теоретически я допускала, что с каким-нибудь новым языком, выученным без опоры на один из родных, я могу испытывать трудности при переводе. Но чтобы рухнули готовые коридоры, выпестованные годами зубрежки…
Я знаю, что мне мешает (помимо уменьшения практики, конечно).
Я постепенно узнаю все больше значений одного и того же слова, все больше оттенков значений, конструкции оживают, утрачивая строгость из пособий по грамматике. Теперь я думаю, как же можно это вот полнокровное и многозначительное перевести тем вот, которое из совершенно другого спектра. Переводчикам художественной литературы должно быть адски тяжело.
В этом процессе есть плюсы, конечно. Но навык жалко. Думаю, умение легко и непринужденно переводить мне еще пригодилось бы.
И я буквально заставляю себя вести жж. А то разучусь писать – и останусь совсем без рук.
